Тайная доктрина как магистральный сюжет притчи о деревянном мальчике

Введение

Каждый, кто читал работы Проппа, посвященные культурологическому разбору волшебных сказок, знает, что любая сказка развивается по мис­териальному сюжету. Главный герой — Ганс-простак — являет собой образ неофита, которому предстоит выполнить невыполнимое, пойти в «тридевя­тое царство» и найти там «то, не знаю что». Пространство сказки за пределами привычного мира, т.е. родной деревни, города, дома, «своего царства» — не что иное, как теневой мир, пространство смерти. В этом пространстве герою предстоит отвоевать у небытия символ вечной жизни (царскую дочь, Прекрасную Принцессу, живую воду, молодильные яблоки и т.д.) Герой спускается в царство теней, подобно Орфею, что идет за Эв­ридикой, преодолевает тысячи искусов, побеждает демонов (Злые волшеб­ники, чудовища, силы природы), исполняет свой обет — и таким образом побеждает смерть. В награду ему дается возлюбленная (царская дочь или дочь побежденного Чародея), но она — не что иное, как Знание о Смерти, даже Сама Смерть, которая перестала быть враждебной. Она стала сотруд­ницей, женой, и вечно стоит за левым плечом. Поскольку главное знание, вынесенное героем из своего путешествия — знание о том, что смерть не властна над духом. Душа бессмертна.

Этот сакральный сюжет лежит в основе эзотерических культов древ­ности, мистерий Таро, мистерий Одина и Вакха. Неофит уподобляется уми­рающему богу (Гору, Озирису, Бальдру, Вакху), переживает собственную смерть, будучи принесенным в жертву — и воскресает обновленным.

Подоб­ная мистерия, именуемая Мистерией Царства, согласно реконструкциям те­ософов, лежала прежде в основе раннехристианских культов, но позже была вытеснена вследствии тенденции экзотерического прочтения и массовой популяризации вероучения.Выйдя из употребления и перейдя в ранг эзотерики, мистерии древ­ности сохранились в недрах гностических орденов средневековья, среди тамплиеров и мальтийцев, и были впоследствии переняты у них розенкрей­церами. В ложах иллюминатов, «Золотой Зари» и рыцарей Шотландского ри­туала, из которых выкристаллизовались масоны, эти мистерии были сохра­нены за счет помещения их в известные литературные сюжеты. Как извест­но, к розенкрейцерам принадлежал Вильям Шекспир (известный среди пос­вященных и как Фрэнсис Бэкон. Одни имена его героев о многом говорят: Розенкранц (Розенкрейц) и Гильденстерн (Гольденштерн) — Розовый Крест и Золотая Звезда), Уильям Блейк, Амброз Бирс. А.С.Пушкин входил в одну из масонских лож и изложил тайное знание в своей сказочной поэме «Рус­лан и Людмила».

Путь посвященного. От Страны Дураков — к Небесному Театру

Ярчайшим примером деятельности представителей эзотерических лож является сказка о деревянном мальчике Пиноккио, известная в России как «Приключения Буратино». Пиноккио — это кукла, марионетка, которая на­ходится в плену иллюзий «тварного мира». Но получив Золотой ключик — золотые ключи от рая, хранимые апостолом Петром и сияющие на официаль­ном гербе Ватикана — Пиноккио получает «пропуск на небеса», к обители высшего знания. Он становится человеком. В лице Пиноккио мы имеем ал­люзию на грешного «профана», «мертвую натуру», которая из голема ста­новится «человеком», то есть рождается в духе. Это пример язычника, принявшего Христа.

Еще более любопытно обстоят дела с Буратино. Он родился из полена на берегу Средиземного моря (где, кстати, располагается и Палестина), у него нет матери, но есть приемный отец, плотник Карло (Иосиф). Бура­тино — плод непорочного зачатия. Сравните с линией Христофора — при­емного сына, не имевшего матери — из романа признанного алхимика от литературы Гюстава Майринка «Белый доминиканец». Больше всего на свете оба героя (Христофор и Буратино) жаждут знания, и приемные отцы пре­доставляют им Скрижаль (Красную Книгу читает Христофору его предок, плотник Карло покупает Буратино Азбуку). С этой Азбукой Буратино отп­равляется в школу, но по пути отвлекается на соблазны материального мира (представление в театре), меняет Азбуку на билет и оказывается в балагане — мире-перевертыше, мире-иллюзии, наполненном куклами, а не людьми. Буратино заперт в искаженном мире мертвой материи и блуждает по нему, обуреваемый страстями и страхами. Он, низвергнутый в ад «плотного мира», начинает свое мистериальное восхождение.

Главный враг Буратино — дьявол-кукловод, Директор Театра (вспом­ним розенкрейцера Шекспира, сказавшего: «Весь мир — театр!»), Кара­бас-Барабас. Карабас являет собой один из семи смертных грехов — Жад­ность (Потребительство). Его «свита» — Дуремар (Уныние), Тарабарский король (Гордыня), Лиса Алиса (Ложь) и Кот Базилио (Зависть), бульдо­ги-полицейские (Гнев, агрессия). Сам Буратино обуреваем ленью и пос­пешностью в суждениях. Поэтому он мечется между слугами Карабаса, суть смертными грехами, принимая их за союзников. И в результате оказывает­ся в Стране Дураков.

Пресловутое «Поле Чудес» — не что иное, как дь­явольский аттракцион, где главной приманкой выступает все та же Жад­ность. Неофиту не хватает терпения, сосредоточенности и Веры, и он, подобно Христу, оставлен умирать привязанным к дереву (стоит вспомнить мистерии Одина и пригвожденного к ясеню Бальдра, бога-спасителя скан­динавского пантеона. А так же аркан алхимии — карту «Повешенный», пос­кольку, как и на ней, Буратино повешен за ногу вниз головой).

И тут является спасение — это Венера-Любовь, Мальвина, Анима это­го кукольного мира. Она врачует тело, но врачевать душу ей не дано — ведь Буратино все еще неофит, и собственная лень не дает ему поднять­ся. В действительности, истинного Знания Мальвина дать не может, ее функция — Воспитание чувств, она проводник Вечной Женственности, а истинное Знание только в Боге. Гонцом Истинного Знания выступает Меркурий-Пьеро, Поэт. Еще раз вспомним традицию розенкрейцеров считать литературу посланием че­ловечеству, а поэта объединять с пророком (пример — у того же Пушкина). С этого момента Буратино перестает быть неофитом истановится Посвящен­ным. Его врагам — грехам материального мира — противостоят Белые Учи­теля: Черепаха Тортилла (Бенефактор, хранитель Ключа от врат), Сверчок (Страж Порога, образ алхимика и розенкрейцера) и Папа Карло (Отец Не­бесный, чья каморка и есть — дверь, к которому мечтает вернуться блуд­ный сын и которого он молит о помощи). Явление Папы Карло во время фи­нальной схватки — это явление «Бога из машины», чудо, признание Отцом Сына.

Буратино, преодолевший искусы, получивший Ключ от Рая, где он на­шел свою Книгу-Азбуку, хранимую розенкрейцером-Сверчком — не кто иной, как Мессия «кукольного мира», спаситель для всех, кто уверовал в него. Вместе с освободившимися куклами, по своей воле покинувшим театр Кара­баса и устремившимися за Буратино, он являет собой главу нового Орде­на, Истинного Братства. Дверь в стене закрывается перед лицом «призем­ленных», алчных преследователей. А за дверью находится Новый Мир — мир высшей любви и справедливости,  где  всем  дается  по заслугам. Здесь есть даже Новый Справедливый Театр, где всякая Игра — бесплатна. Вспомним, что Небеса, где правит Творец — Великий Архитектор — в соот­ветствии с воззрениями розенкрейцеров есть место Работы и Завершения Делания, а не лени и аморфного блаженства.

В идее Небесного Театра реализована каббалистическая модель «что вверху — то внизу». Небеса как место, где все вещи даны в их опти­мальной, «идеальной» форме — одна из главных идей розенкрейцеров.

Притча о Буратино, несомненно, является отражением Тайной доктрины и успешно реализует в литературе мистерию Царства. При более под­робном анализе читатель-неофит сможет разбить путь восхождения Бурати­но «на небо» по арканам Таро либо по чакрам, а все его окружение упо­добить символам планет или тонких тел. Но этот духовный подвиг мы ос­тавим ему для самостоятельной работы.

Источник: http://www.treismorgess.ru/?p=230