Открытое письмо Татьяны Успенской ««Мой отец был человеком очень жестоким»». Полный текст
Директору Государственной Детской Библиотеки
Веденяпиной Марии Александровне
От Успенской Т.Э.
Открытое письмо
Уважаемая Мария Александровна!
Мне стало известно, что Российская Государственная Детская Библиотека проводит конкурс на логотип премии имени моего отца – писателя Эдуарда Успенского. С большим сожалением и горечью хочу выразить свое несогласие с присвоением премии его имени.
Думаю, что человек, чьим именем называют государственную премию, должен быть прежде всего добрым и нравственным… Мой отец был человеком очень жестоким, совершавшим в течение всей жизни домашнее насилие, это была его система отношений в семье…
Это было физическое, психологическое, эмоциональное насилие, повторяющееся постоянно по отношению ко мне – его дочери, моей матери – его жене, его внукам, детям другой жены (известной телеведущей Элеоноры Филиной) и т. д…
К несчастью, грубость и хамство, контроль и принуждение постепенно стали нормой его жизни… Также нормой стали показная идиллия, когда при приезде телевизионных групп приглашались внуки и должны были изображать счастливую семью великого писателя.
Зная о своих проблемах, в том числе с алкоголем, мой отец не обращался к официальным психологам, а являлся сторонником секты В.Д. Столбуна, проходил у него «лечение», поддерживал секту материально, рекламировал ее на ТВ, в газетах, что тоже не может являться большой заслугой. Мой отец знал об избиениях детей, практикуемых сектой, но это никогда его не останавливало. Он восхищался Столбуном, его методами, приводил туда своих знакомых и друзей.
Будучи несомненно талантливым человеком, способным увлечь людей творческими идеями (передача «Гавань», создание мультфильмов совместно с творческими коллективами студий), он не сумел преодолеть свои человеческие пороки, доброжелательно и спокойно общаться с людьми.
Хотелось бы, чтобы мое мнение было услышано…
Считаю, что имя человека, практиковавшего много лет насилие в своей семье, в том числе в отношении детей, не должно быть присвоено премии в такой гуманистической области, как детская литература…
С уважением, Успенская Татьяна Эдуардовна.
«Неужели в России нет более достойных писателей?»
В интервью Sobesednik.ru Татьяна Успенская пояснила свою позицию подробнее.
– Мой отец был домашним тираном, – говорит Татьяна. – Поэтому считаю, что престижная премия в области детской литературы не может носить имя человека, который из года в год занимался домашним насилием. Неужели в нашей стране нет больше других достойных писателей, именем которых можно было назвать премию? Как можно смешивать имя человека, который занимался домашним насилием, с вечными ценностями? Тогда получается, что любой человек, достигший высокого социального статуса, может делать всё, что угодно?..
Надеюсь, директор библиотеки прислушается к словам единственной родной дочери Успенского.
– Татьяна, вы так и не боролись за отцовское наследство?
– Нет. Родственникам по крови ничего не досталось. У папы есть родной брат с семьёй. Если бы было подписано наследство семье дяде Юры, то это было бы ещё обоснованно. Я уже не говорю о том, что у отца есть внуки, мои дети.
Юридически там всё верно, но с морально-этической точки зрения всё вышло некрасиво.
«Эдуард Успенский никогда не помогал детским писателям и не любил детей»
Sobesednik.ru стало известно, что у Татьяны Успенской в борьбе против присвоения имени ее отца литературной премии есть союзники. Детский писатель Валентин Постников, друг семьи Успенского, намерен собрать подписи своих коллег против акции библиотеки.
– Речь идёт о самой главной библиотеке в стране, которая стоит в Москве на Калужской площади у метро Октябрьская. Здесь будут присуждаться премии молодым писателям. Я хотел бы напомнить сотрудникам библиотеки, что Эдуард Успенский никогда не помогал детским писателям. Нельзя называть премию именем человека, который не любил детей. Он бил свою дочь Таню, оскорблял, выгонял на мороз в одном платье и закрывал за ней дверь.
Я понимаю, что миллионы людей любят крокодила Гену с Чебурашкой, они будут осуждать нас с Татьяной. Но и литературная Москва (а это немало людей) знает, что Успенский был связан с сектой, куда отправлял свою дочь.
Как-то с Успенским мы были во Дворце пионеров на Неделе детской книги, – вспоминает Валентин Постников. – К дяде Эдику подошли дети с просьбой дать автограф и сфотографироваться с ним. «Идите в ж…», — ответил он. Я спросил у него: дядя Эдик, как же так можно обращаться с детьми? «Запомни, Валя, – сказал мне Успенский, – чтобы писать хорошие детские книжки, автору вовсе не обязательно самому любить детей. Андерсен тоже не любил детей».
Неужели нельзя назвать премию в честь Николая Носова, всемирно известного классика, тонкого человека, создателя «Незнайки»? Или, например, можно учредить премию имени Виктора Драгунского, или назвать в честь моего отца Юрия Дружкова, который очень любил детей. У него целая книжка для взрослых, посвящённая детям, написанная с любовью. Я очень скучаю по своему отцу, у меня было замечательное детство, чего не скажешь о Тане. Более того: в жюри этого нового конкурса – Елена Борисовна Успенская, которая никакого отношения к литературному творчеству не имеет. Ну если не учитывать, что она теперь получает авторские отчисления от использования произведений Таниного отца. Над Таней она тоже с лихвой издевалась…
– Валентин, полтора года назад вы мне говорили, что Татьяна должна побороться за наследство отца.
– Я не изменил своего мнения. Должна же быть какая-то компенсация за всё, что она прошла. Таня не жадный человек. Но даже если бы она получала один процент авторских, то её дети и будущие внуки жили бы совершенно безбедно. Ведь получается, что именно с мамой Тани, тётей Риммой у дяди Эдика был золотой расцвет творчества. Но он развёлся с мамой Тани из-за того, что она не давала ему пить.
Дяде Эдику было лет 35, когда он купил заброшенный домик в деревне, где была печь, вода из колодца, а туалет во дворе. Но он творил! На первую квартиру у метро «Аэропорт» они очень долго вместе копили с Риммой Трофимовной. Потом раз – и пришла популярность. Когда вышли первые мультики, Успенский решил, что ему надо расширять жилищные условия, и он расширял их до конца жизни. Узнав, что строится дом для сотрудников аппарата ЦК, он тут же написал письмо Егору Лигачёву и получил желанную площадь в центре города, на улице Александра Невского. Перечислять все его дома и квартиры не хватит времени. Не говорю о машинах…
Когда Успенскому надо было что-то добиться от властей, он входил в состояние жуткой злобы, – утверждает Постников. – В этот момент он устраивал перед домашними свои шоу, втягивая дочь, жену и своего секретаря, которые должны были слушать его смирно часами, кивать и подтверждать, что отцу семейства необходима новая квартира в ещё более дорогом районе Москвы. Но от этой роскоши он обалдел. Он перестал видеть смысл в литературном труде, не мог уже творить. Сейчас его наследство может пойти прахом. Татьяне, которая переживала все эти неприглядные картины, уже и завещание не оспорить, прошли все сроки давности…
Отец не был добрым дедушкой
14 августа прошлого года не стало Эдуарда Успенского. Автор детской классики про крокодила Гену и Чебурашку, а также про веселую компанию из Простоквашино все свое имущество завещал последней жене. Она поставила на могиле мужа памятник.
Но вот какое дело: родственники писателя – его брат и единственная дочь – захоронение не проведывают.
– Известно, что вы не были на прощании с отцом. Вот уже год, как нет Успенского – вас отпустили обиды? Бываете ли на кладбище?
– Не хожу и не пойду, – говорит дочь Успенского Татьяна. – Единственное, что я испытываю при воспоминании о нем – это стыд перед моими детьми, другими людьми, работавшими с ним долгое время, которых он выкинул на улицу или предал. Извините…
– Григорий Гладков, автор «Пластилиновой вороны», передает вам огромный привет. Он недоумевает, почему вам не досталось ничего из отцовского имущества и интеллектуального наследия. Мы все думали, что вы будете судиться с Еленой Борисовной, вдовой вашего папы…
– Я действительно ничего не получила. Судиться с основной наследницей не имеет смысла. На суды можно потратить больше, чем получить. Поэтому, взвесив свои шансы, я никому ничего доказывать не буду. Видите ли, тот же дядя Гриша, который заботится о своих детях, все меряет с точки зрения нормальных людей, а папа был психопатом. Психопаты живут в другом мире. Они безжалостны. Для тех, кто был рядом с отцом, его решение относительно завещания не сюрприз и не новость. Когда несколько лет тому назад завещание было составлено, Елена Борисовна радостно потирала руки, звонила всем родственникам и знакомым специально, чтобы мне передали, и говорила, что всё ей достанется. Документ составлен хитро, она даже приемных дочерей обманула. Девочки-инвалиды должны были получить свою часть, а им эту часть не выделили.
– Елена мне говорила, что вы в нормальных отношениях.
– Ложь. Мы в плохих отношениях. Она разжигала между отцом и всем его окружением скандалы. Делала это осознанно. Без нее с папой можно было общаться.
– Татьяна, известно, что при разводе ваших родителей Эдуард Николаевич оставил вам с мамой квартиру в престижном районе…
– Это не так. Мы жили в квартире ЖСК, за которую на тот момент не был выплачен пай. Это то же самое, что сейчас оставить безработной жене квартиру в ипотеку. Родители эту квартиру потом разделили. На свою часть он прописал Елену Борисовну. Потом отец написал Юрию Лужкову, который тогда был у власти в Москве, что живет в коммуналке с дочерью и женой. И Лужков выделил ему в цековском доме квартиру. Это было в конце 80-х годов. «А тебя мы туда не пропишем, – сказал мне папа. – Ты плохо себя ведешь». Мама расстраивалась из-за его поведения, но в суды никогда не ходила, на раздел имущества не подавала. Мамы не стало в 2014 году. Болела сильно. Успенский не пришел с ней попрощаться, хотя они прожили более двадцати лет вместе.
– В каких отношениях Успенский был со своим братом Юрием Николаевичем?
– У дяди Юры c отцом были хорошие отношения, потому что дядя дипломатичен и деликатен, он всегда умел обходить острые углы. По-моему, до конца своих дней папа ладил с Гришей Остером, который тоже всё терпел. Гриша приезжал раз в год из Америки и вместе со своей женой Майечкой делал Успенскому визиты вежливости. Cо всеми остальными папа рассорился, к сожалению. Со старшим братом Игорем, которого уже нет в живых, отец не ладил. Дяде Игорю не понравилась программа «В нашу гавань заходили корабли», он высказал отцу свое мнение и был изгнан из его дома. Некрасиво папа поступил и со своим секретарем Анатолием Юрьевичем, тот просто умер из-за этого конфликта на нервной почве. Общались они тридцать лет, а знали друг друга всю жизнь. В 2013 году, когда папа вновь сблизился с Еленой Борисовной, друг ему напомнил, сколько он претерпел с бывшей женой. «Эдик, – сказал ему Юрьевич, – зачем ты наступаешь на те же грабли с Еленой, приглашаешь ее в дом, она же обобрала тебя до нитки, вызывала журналистов, грязью тебя поливала». Они рассорились. Потом мне было сказано: пусть Юрьевич заберет свои вещи, а то я их выкину. Я боялась Анатолию Юрьевичу об этом сказать: думала, не переживет, что в результате и случилось. Поехала к отцу, собрала вещи в коробки, всё подписала, сложила в одном помещении. Но ничего уже ему не понадобилось, через два месяца Юрьевича не стало. У отца пять лет работал мой бывший муж – китаец, он выполнял работу шофера, повара, электрика. Последние два года ему фактически перестали платить. Фан был почти в рабстве, пока я с сыном Эдиком не сказала ему, что хватит терпеть издевательства – уходи…
– Эдуард Николаевич ладил с внуками?
– В момент рождения моего сына папа был в браке с Лерой (Элеонора Филина – третья жена писателя. – Ред.), тогда мы все дружили. Он был рад рождению внука и повелел назвать его Эдиком. Но он не был добрым дедушкой, он жестко относился к внукам. С моей старшей дочерью он в последнее время не общался. Эдик не был на похоронах деда, поскольку в то время был у отца в Китае.
– Как Елене Борисовне удалось отодвинуть от вашего отца всех?
– Моя мама жила по общечеловеческим правилам и пыталась мужа привести в рамки. Он этого не хотел, жил только как ему нравилось. Он изменял. Нормальной женщине это не нравится, а Елена Борисовна спокойно к этому относилась, она ни в чем ему не перечила. Моя мама было против его скандалов c окружением, Лере это тоже было неприятно, когда он ссорился с близкими, а Лене вполне удобно. Кстати, с Элеонорой я общаюсь.
Детский писатель Валентин Постников в последний год стал известен как предполагаемый внебрачный сын Эдуарда Успенского.
– Я ничего не стал доказывать в судах. Интеллектуальное наследие Успенского, за которое я так ратовал, может пропасть, так как его никто не будет развивать, – говорит Валентин. – Но зато мы с Татьяной обрели друг друга, она – дивный человек. Таня постесняется, но я скажу: вдова поступила отвратительно. Что говорить обо мне, если родному внуку Эдуарда Николаевича ничего от деда не досталось! Дело в том, что Успенские передавали семейные реликвии по мужской линии. А у сына Тани нет ни одной картины, ни статуэтки, ни иконы. У мальчика по мужской линии нет от деда ни-че-го! Елена Борисовна, которая к семейным реликвиям Успенских вообще никакого отношения не имеет, всё захватила. Род Успенских происходит из священнослужителей. Например, из поколения в поколение передавался молитвенник 1830 года, но и он оказался в руках Елены Борисовны, которая дико жадная. Татьяна попросила Елену его отдать, но та ни в какую. Есть и старинные иконы. Дядя Эдик был рьяным коллекционером антиквариата. Я видел, как он скупал различные исторические вещи, лазил даже за ними по чердакам. Жизнь бы всему этому дать! Музей Успенского создать. Татьяна бы смогла.
Юрий Успенский, брат писателя: Для меня Эдик был самым лучшим
– Другого брата у меня нет, поэтому Эдик был для меня самым лучшим. Никакого наследства я от него не ждал, считаю, что всё должно было достаться Тане как единственной его дочери. Про памятник ничего не знаю, cо мной никто не советовался, эскизов не показывали.
https://sobesednik.ru/kultura-i-tv/20200525-moj-papa-tiran-doch-uspenskogo
Андрей Усачев о письме дочери Эдуарда Успенского: «Негоже так трепать и поганить имя отца»
«Древние говорили: «Мертвого льва зарывают в землю, а живого щенка кормят молоком». Все правильно. Но это не означает, что живым щенкам можно писать на могилу льва. А именно это сейчас и происходит…
А ведь никто из них и пикнуть не мог при жизни Успенского. Боялись. А теперь, получается, все возможно? Обвинять большого писателя в тиранстве, домашнем насилии и других больших и мелких грехах?
Мерзость, мерзость и мерзость! Вот три слова, которые приходят на ум, когда я читаю вновь поднявшуюся вакханалию вокруг имени Эдуарда Успенского, на этот раз в связи с присвоением его имени новой литературной премии «Большая сказка».
Учредить премию «Большая сказка» имени Успенского предложил РГДБ и вдове Лене Успенской именно я. Видимо, мне и ответ держать. И как инициатору, и как ученику и соавтору Э.Н.
Сначала моей позицией было не входить в «совет нечестивых». Я уже однажды отказался от предложения Тани Успенской прийти к Малахову «защищать честь отца». Участвовать в этом позорном зрелище, где все поливают друг друга дерьмом, и получают за это хорошие деньги. А вы думаете, бескорыстно туда приходят?
Звонили из «Пусть говорят» и на этот раз:
— Вы знаете, по какому поводу мы звоним?
Знаю. Чтобы я высказал свое мнение относительно возможности присвоения имени Успенского литературной премии, защищал имя своего литературного учителя…
Я отказался. Я готов поговорить об Эдуарде Николаевиче с Дмитрием Быковым или поспорить с феминисткой Марией Арбатовой. Но обсуждать Успенского с г. Постниковым и г. Филиной, присоединившихся к письму Татьяны Эдуардовны и устроивших всю эту информационную свистопляску, не намерен. Вот эта «святая троица», гадящая на могиле отца и мужа.
Я понимаю обиду Тани Успенской. Если бы меня лишили наследства, я бы тоже обиделся. Да и остальные, наверное. Но негоже так трепать и поганить имя отца. Впрочем, думаю, что это не было самостоятельным поступком. Вокруг обиженной дочери крутились и нашептывали обиженная вторая жена (ей тоже не обломилось, по ряду причин) и третий персонаж, именующий себя «другом семьи».
Первая мерзость — это то, что поругание отца, каким бы он ни был (об этом другой разговор) попахивает с одной стороны библейским хамством, с другой стороны – советским доносительством в духе Павлика Морозова.
Вторая мерзость — то, что первую мерзость подхватывают СМИ, в том числе вроде бы авторитетные и уважаемые. Эти СМИ похожи на собак, которые роются в мусорных баках и думают, что вот этим и питаются люди. Но собаки хоть сами это едят. А вы кормите этой пищей других…
А третья мерзость, самая печальная, что публика поверила во все это вранье, радостно подхватила его, раздухарилась и теперь кричит: «Ату его! Ату!» (как в свое время ниспровергали Льва Толстого: «За голую пятку — и с корабля современности!»)
Видимо, народ озверел от коронавируса, оголодал без впечатлений и готов сожрать что угодно и кого угодно. А тут попался Успенский. Какая прелесть!
Пишут не только друг другу в комментах, но и шлют возмущенные письма в адрес Российской государственной детской библиотеки:
«Как гражданин я выражаю глубокую обеспокоенность решением Библиотеки не отказываться от учреждения премии имени Успенского. Я вырос на книгах этого писателя, однако информация о его реальной сущности и его социальном поведении, подтвержденная его дочерью, вынуждает меня отказаться от чтения и сохранения его книг в моей домашней коллекции (выделено мной. АУ)…
Как небезразличный гражданин, увлеченный почитатель русской литературы и исследователь-экономист прошу Вас отказаться от решения и изменить название премии.
Marat Kayumov (Erasmus University, Rotterdam)».
Обратите внимание на русский язык этого небезразличного гражданина, увлеченного почитателя и исследователя-экономиста из Роттердама. Но язык не главное: в Роттердаме некоторые вообще не говорят по-русски. Страшнее другое. Роттердамский почитатель отказывается от «сохранения книг в домашней коллекции». Это как? Сожжет их? Или выкинет наши любимые сказки на роттердамскую помойку? Лучше, дорогой исследователь-экономист, подарите их детскому дому или пришлите в библиотеку. У нас много детских домов, где не хватает хороших книг. Мы найдем им применение.
Но вернемся к первой мерзости. О правде и неправде в письмах троицы, так сказать, «О трех источниках…»
1. Господин Постников, самопиарщик и литературный ноль, паразитирующий на книге своего третьего папы Юрия Дружкова, единственный в мире сын трех отцов (переплюнул даже, прости господи, Иисуса!), правда, теперь уже от двоих отрекшийся, утверждает:
Что был «другом семьи» Успенского.
АУ. Другом семьи Постников не был.
ВП. «никогда не помогал детским писателям».
АУ. Ни один человек в детской литературе столько не помогал молодым, сколько Успенский. Он помог выпустить первые книги и мне, и Тиму Собакину, и Алеше Дмитриеву, и Марине Потоцкой… Позднее, помогал начинающему Стасу Востокову.
Не занимая никаких должностей в Союзе писателей, Успенский создал семинар молодых писателей при издательстве «Малыш». Многие годы вел студию для пишущих детей. Бескорыстно. Ему нравилось открывать таланты. А если он не помог Постникову, то понятно, по какой причине.
ВП. «не любил детей».
АУ. Я много раз выступал с Успенским, бывал у него в доме, и он бывал у меня в гостях. Видя любого ребенка, Эдуард Николаевич светился. Если у ребенка было плохое настроение, пытался его развеселить. Придумывал всякие игры. Дети ему были искренне интересны, как свои, так и чужие.
ВП. К дяде Эдику подошли дети с просьбой дать автограф и сфотографироваться с ним. «Идите в ж…», — ответил он.
АУ. Не исключаю хулиганства. Успенский был хулиганом, как в жизни, так и в литературе. Самым большим хулиганом. Ну и что? Мы же смеемся над воспоминаниями о Фаине Раневской: «Пионеры, идите в ж…» и не плюем на ее памятник.
ВП. «в жюри этого нового конкурса – Елена Борисовна Успенская, которая никакого отношения к литературному творчеству не имеет…»
АУ. Лена Успенская в состав жюри премии «Большая сказка» не входит!
2. Теперь перейдем ко второму источнику, бывшей и тоже «лишенной наследства» жене Успенского Элеоноре Филиной. Успенский назвал неопубликованную книгу о ней «Моя жена – (оскорбительно — «МК»)». Потому что бывшая жена, страдалица от семейной тирании, втихаря заложила в банк дом в Переделкино, чтобы ее любовник рассчитался с долгами (все это подробно описано в вышеупомянутой книге). Причем, происходило воровство за спиной уже больного мужа. В частности, за это Элеонора Николаевна и была выгнана Успенским. Так вот, экс-супруга заявляет, что: ее собственный ребенок также становился жертвой давления со стороны Успенского.
Да, Эдуард Николаевич был человеком страстным, резким и умеющим давить на людей. Но насилие? Я не верю, что Эдуард Николаевич избивал Леру или ее сына. В чем давление? В том, что ему не нравилось, что пасынок, имея теперь богатую маму, ничего не хочет делать в доме, плюет на учебу, что растет откровенным хамом? А кому бы это понравилось?
Помню, я приехал в новый дом в Троицке. Эдуард Николаевич работал, и Элеонора на правах хозяйки устроила экскурсию по дому. Когда мы зашли в комнату, где был Владик, тот валялся на матрасе, играл в компьютере и даже голову не повернул в нашу сторону. И на замечание матери, что нужно с гостями здороваться, даже ухом не повел. Богатый полумажор. Представляю, как бы взбесился ЭН, присутствуй он при этой сцене!!!
— премию не стоит называть его именем.
Интересно, а если бы Элеонора Николаевна получила наследство, она бы тоже не разрешила бы учреждать премию имени Успенского?
А если бы все досталось Тане Успенской? Она бы тоже запретила это?
Кстати, в одном из интервью Элеонора заявила: я убеждена, что премию Успенского придумала Е.Б. Успенская из корыстных соображений (дословно не помню, но смысл такой). Как уже сказал вначале, с идеей премии пришел к Елене Успенской я. И какое же счастье для всех, что права на наследие Э.Н. достались Лене, а не Лере и не Тане. А то бы они и книги его запретили продавать из-за недостойного поведения!
3. Но мы дошли до третьего источника этой вакханалии. А что наша бедная Таня? Ее, в отличие от госпожи Филиной и господина Постникова, мне искренне жаль. Но стоит ли во всем верить обиженной дочери, накручиваемой окружением?
О секте Столбуна. Школа не была сектой, а официальным учреждением. И другие ее ученики не подтверждают фактов «избиений». Пассаж «поддерживал секту» звучит страшновато. Но ничего страшного там не происходило. Я знал и других детей, которые ходили в «секту Столбуна», но фактов избиения они не подтверждали. Даже филинские дети. Всегда и везде есть обиженные. И если тридцать человек в классе будут добром вспоминать свою учительницу, то всегда найдутся двое-трое не вписавшихся, которым в школе было плохо…
А может быть, прежде чем раздувать всю эту историю с сектой, надо было бы поинтересоваться у одноклассников Тани и друзей-«сектантов» из ее школы, если у нее, конечно, были друзья?
О пьянстве. Я на протяжении десятилетий выпивал с Эдуардом Николаевичем и могу засвидетельствовать, как и множество других его «собутыльников»: пьяницей он не был. Наоборот, пил мало, и никогда не буйствовал после двух-трех рюмок.
Да, знаю, что Эдуард Николаевич мог быть жестким. Но жестОким человеком он не был. Я помню, в 80-е годы в выделенной ЖЭКом квартире на Стрелецкой улице Э.Н. вел занятия с детьми, сочиняющими сказки. И когда ребята начинали беситься или что-то в этом роде, он вдруг строгим голосом говорил: «Сейчас я вас накажу!» Они сначала замолкали. А затем все поднимали руки: «Эдуард Николаевич! Меня накажите!» «Нет! Меня!» «Нет! Меня!» Потому что Успенский наказывал детей таким образом: хватал ребенка и сажал на шкаф. И все радовались наказанию. Вот какой тиран и самодур! Так изощренно наказывать детей!
Я не берусь судить, как они жили вдвоем с Таней, и почему она жила с отцом-тираном, а не с доброй мамой, страдавшей от пьяницы-мужа. Но на протяжении многих лет наблюдал, с какою нежностью Эдуард Николаевич относился к двум своим приемным дочкам — Ирочке и Светочке. И какой радостью светились их глаза, когда они видели отца.
Насчет избиений не верю. Наорать мог, наговорить кучу гадостей, но избить женщину или ребенка?!
В конце концов, если так все было плохо, то зачем все эти годы приезжала к нему Таня, привозила внуков, одного из которых, между прочим, назвала Эдуардом? Почему не рассказывала «правды» о тиране и семейном насильнике раньше?
Советую посмотреть, если найдете в ютюбе, снятый к 70-летию Э.Н. фильм «Неизвестный Успенский», где еще не лишенная наследства Таня говорит об отце хорошо.
Пока я писал эту статью, вышла передача г. Малахова, которая соврал в первой же фразе: «Впервые в нашей студии после смерти отца Татьяна Успенская…» И дальше шло безостановочное шельмование: тиран, сектант, насильник, пьяница…
Как не вспомнить Козьму Пруткова: Если на клетке слона прочтёшь надпись «буйвол», не верь глазам своим.
Я радуюсь, что при этой вакханалии множество умных, уважаемых, имеющих отношение к искусству людей придерживается мнения: личная жизнь и заслуги в искусстве — это разные вещи. Иначе бы не было конкурса Чайковского, не говоря уже о «Щелкунчике». Имена Достоевского и Некрасова бессмысленная толпа сорвет с библиотек и с удовольствием будет топтать… А там, глядишь, и Пушкину достанется!
Спасибо и Юрию Энтину, и Александру Левенбуку, и Михаилу Липскерову, и Дмитрию Быкову (простите, что не всех упомянул) за то, что они вступились за Э.Н. и сказали добрые слова о нем.
Успенский при жизни заступался за многих талантливых людей, в том числе, за опального поэта Олега Григорьева. Помогал он не только молодым. Помню, как-то позвонил мне Валентин Дмитриевич Берестов и пожаловался, что его обманули с договором и при этом нахамили. Интеллигентный Валентин Дмитриевич, сталкиваясь с хамством, не знал, что делать. Я посоветовал: «Позвоните Успенскому». На следующий день Берестов перезвонил мне и звонким, торжествующим голосом почти пропел: «Сработало! Мне позвонили, извинились, просили простить. И… (тут, мне кажется, он сделал широкий жест) и я простил!»
Скольким людям помогал Успенский, скольких защищал!.. И если мы не вступимся за старого товарища и учителя, то грош нам цена!
Впрочем, во всей этой истории есть один несомненный плюс. Это повод и причина написать книгу об ЭН: «Успенский, великий и ужасный», или «Успенский, как он есть». И я убежден, об Эдуарде Николаевиче будет написана большая книга воспоминаний людей правдивых, людей которые его действительно его знали и не стремились пропиариться или нажиться на его финансовом наследии и культурном наследстве. Это будет отличная книга!
В конце я хочу обратиться не к издателям и не к сми, а к обычным гражданам. Будьте милосердны. Даже если вы поверили не мне и десяткам людей, близко знавшим Успенского, и даже – допущу на мгновение, что все это правда — вспомните слова адвоката Федора Плевако, который защищал в суде пожилого батюшку, обвиненного в воровстве и прелюбодеянии:
«Перед вами сидит человек, который тридцать лет отпускал вам на исповеди грехи ваши. Теперь он ждет от вас: отпустите ли вы ему его грех?»
Эдуард Успенский не батюшка, но он больше полувека радовал нас, наших детей и внуков своим талантом. И, пожалуйста, не удаляйте книги Успенского из своих библиотек. Не делайте своих детей обделенными прекрасными сказками!
На этом не прощаюсь. Сообщу по секрету, что вскоре будет объявлена учрежденная правительством Москвы «Премия Чуковского». Так что готовьтесь… Будет интересно. Постников снова отречется от папы Дружкова и назовет себя сыном Чуковского. Какая-нибудь наша гражданка, не бывшая в Америке и поэтому неизнасилованная Вайнштейном, будет утверждать, что Корней Иванович частенько избивал ее в Переделкино…
Интересно, как там, на небе Успенский — смеется или злится? Эдуард Николаевич, как вы там? АУ!»
