Константин Крылов о Буковском
Умер Владимир Буковский, известный советский диссидент и литератор. Ему было 76 лет. Он скончался ночью в больнице Кембриджа от остановки сердца.
Судя по маленькой буре в блогах, старик ещё вызывает какие-то чувства у публики. При этом – редкий случай! – либералы стенали негромко, без криков «отца мы потеряли!», всё больше отделываясь дежурными фразами. Зато патриоты с наслаждением кляли покойника. Разумеется, не за диссидентскую деятельность, а за то, в чём его обвинили англичане – за «педофилию». У старика, живущего в Британии, британские спецслужбы нашли на компьютере коллекцию педофильской порнографии. Буковский сначала пытался открещиваться («подкинули!»), потом признался, что и в самом деле её коллекционировал «в исследовательских целях». Если кого-то интересуют подробности, то с ними можно ознакомиться здесь, например.
Я вообще не стал бы говорить об этом. Но в связи с тем, что половая тема затрагивается практически в каждой второй публикации о Буковском, то разделаюсь с ней сразу. Коротко и грубо. Да, я не сомневаюсь (а кто сомневается?), что интерес к голым детишкам у Буковского был не академическим. Это явление известное ещё со времён античности: старческая импотенция иногда сопровождается чем-то подобным. Человек не может принять собственного бессилия и ищет способы разжечь угасающую чувственность. Недуг постыдный, но это именно недуг. Хотя ему были подвержены и весьма нравственные люди. Даже такие, как, например, консервативный мыслитель К.Н. Леонтьев (почитайте его поздние письма, если не верите). Плюс к тому личная жизнь Буковского никогда не была благополучной. У него никогда не было семьи, жены, детей. И это был не только его выбор – он двенадцать лет провёл в тюрьмах и психушках. Это его никоим образом не оправдывает, разумеется. Но давайте всё-таки немного прикрутим фитилёк праведного негодования. Предоставим старческие грешки покойника суду Божьему. И поговорить о том, кем он был. И почему именно таким.
Владимир Константинович Буковский родился в эвакуации в Башкирии в 1942 году – не самое хорошее время, чтобы появляться на свет. Отец – Константин Буковский, советский писатель и журналист, поднялся от заводских многотиражек до корреспондента «Красной Звезды». По советским меркам – прекрасная карьера. Естественно, член КПСС — с 1930, кажется, года. Во время войны был фронтовым корреспондентом – то есть не воевал и хорошо кушал. В дальнейшем писал о селе, крестьянстве, сельском хозяйстве — ну, тут всё ясно – ГНИДА конченая, «певец колхозного строя». Как сказано в известном романе Стругацких, «ел, пил, спал в свое удовольств.». С семьёй он не жил. Умер в 1976 году. Насколько можно понять, за сына-диссидента его не наказали – видимо, человек был проверенный. Впрочем, сына он не любил и старался не замечать. Воспитывала его мать, Нина Ивановна Буковская, радиожурналистка. Она сына любила и защищала как могла. Когда Буковского обменивали на Корвалана – о чём ниже – он вылетал из СССР не с женой, не с любимой женщиной, а с мамой.
Вернувшись в Москву, Буковский-младший был записан в хорошую школу, где учились дети партработников. Мальчик с ними дружил и чувствовал себя среди них своим, не понимая собственной второсортности по сравнению с законными отпрысками «дворянства маузера».
В пятьдесят шестом году состоялся XX съезд КПСС, на котором «разоблачили Сталина». На маленького Володю это произвело неизгладимое – до самой смерти не изгладилось! – впечатление. Хотя ему тогда было десять лет.
Как это ни смешно, он был вполне себе правильным маленьким советским ребёнком и верил в «куманизм». Окружающие его номенклатурные детки, наверное, над ним посмеивались – они знали и понимали больше. Однако двадцатый съезд задел их всех. Но номенклатурные быстро очухались – потому что в «куманизм» не верили. Что до Буковского, его это всё прошибло очень сильно, на уровне «Бога нет». Мысль тяжёлая, страшная.
Дальше была обычная история. Детишки нарисовали рукописный «журнал» с какой-то «антисоветчиной». Вероятно, ничего такого особенного там не было. Журнал попал к учителям, нужно было принимать меры. Виноватым назначили Володю, как наименее защищённого – за него из московского горкома никто не вступился бы. Ну вот его и отчислили.
Видимо, с этого момента Буковский начал что-то понимать про номенклатуру. То есть – заинтересовался проблемой. Впоследствии ему это вышло боком.
При этом серьёзных неприятностей Буковскому делать не стали – видимо, понимали, что он пострадал «за компанию» (то есть стал козлом отпущения). Он поступил в вечернюю школу и доучился.
В 1960 году Буковский стал постоянным посетителем – и одним из организаторов – публичных чтений стихов у памятника Маяковскому. Забавно – сейчас за такое свинтили бы сразу, но тогда шла пересменка власти и народишку позволили чуток свободушки. Тут же началась какая-то культурная жизнь, какая-то даже поэзия (Буковский, к примеру, был знаком со СМОГистами – самой интересной литературной группировкой того времени).
Стихи те были довольно беззубые, «смерть советской власти» никто не говорил. Хотя несколько человек арестовали. У Буковского в квартире провели обыск, нашли какое-то сочинение о «демократизации ВЛКСМ». Решили, что он дурак и оставили в покое.
Он отучился в вечерней школе и поступил в МГУ на почвоведение. В МГУ была какая-никакая студенческая жизнь, вольные разговоры под портвешок и самопальные стишки. Буковский туда вписался, но позволял себе много лишнего. За что и был отчислен.
В 1962 году, опасаясь ареста, Буковский отправился в геологическую экспедицию в Сибирь – на полгода. В тридцатые-сороковые годы такое прокатывало. Видимо, кто-то из старших товарищей поделился опытом. Однако в шестидесятые ситуация изменилась, уровень работы карательных органов сильно возрос. К тому же Владимир Константинович, вернувшись, снова взялся за старое.
В 1963 году Буковский арестован за изготовление двух фотокопий [1] книги югославского диссидента Милована Джиласа «Новый класс: Анализ коммунистической системы».
На этом немного задержимся. Система управления «социалистическим лагерем» была устроена следующим образом. СССР управлялся непосредственно из Лонд… ну, скажем, из некоего «центра», имевшего предшественником «Интернационал» (якобы распущенный Сталиным, ха-ха). «Соцстраны» управлялись из СССР, с небольшой коррекцией из «центра». Но были две особенные страны, которые имели статус как СССР, то есть сидевшие на прямом проводе – Югославия и Куба. После роспуска советского блока Куба так и осталась в прежнем статусе, Югославию размонтировали, но это было потом. Так вот, югославским товарищам было известно и понятно куда больше, чем советским недотыкомкам. Джилас же был высокопоставленным функционером, много знал и к тому же был патриотом. Его программой было поднятие статуса Югославии от «коммунистической страны» (то есть позорной криптоколонии) до относительно пристойной страны с более-менее нормальными демократическими институтами и т.п. И, конечно, всяческого дистанцирования от поганого, срамного, ЗАШКВАРНОГО «сысысыра». Зависеть от которого было СТЫДОБИЩНО. (Как и сейчас – от «Российской Федерации», имеющей тот же статус.)
Ничего этого Буковский не понимал. Да и откуда? Однако интерес был обоснованным. Если бы он углубился в изучение советской элиты, особенно её национально-клановом составом, он, может быть, понял бы, в каком государстве он живёт и что это государство делает (особенно с русским народом). Увы. Джилас не пошёл впрок. На эту дорогу он не свернул. К счастью для себя, возможно.
Так или иначе: Буковский был признан невменяемым и отправлен на принудительное лечение в Ленинградскую спецпсихбольницу.
Карательную психиатрию использовали все и всегда, это не советское изобретение. Одно дело – сажать, другое – лечить. Но в СССР эта мера оказалась крайне удобной и действенно. Больного не судят, больному просто ставят диагноз. Дальше его можно пытать («лечение») и держать взаперти сколько угодно, хоть пожизненно.
Обвиняемых по политическим статьям везли на экспертизу в Институт имени Сербского. Ставить диагнозы по распоряжениям КГБ было делом нехлопотным и приятным. За право сесть на эту тему даже конкурировали. Существовали две школы палачей — академика Снежневского и профессора Лунца. Снежневский придумал «вялотекущую шизофрению», а Лунц – «паранойяльные расстройства». В конечном итоге стандартным диагнозом диссидента стала именно вялотекучка. Нигде, кроме СССР, этот диагноз не считали научно-признанным. Зато он был крайне удобен, так как позволял объявить сумасшедшим абсолютно любого человека: даже полное отсутствие симптоматики объясняли тем, что болезнь протекает «вяло».
Описывать, что делали с «больными», нет смысла. Если коротко – пытали и сводили с ума. Однако именно там он познакомился с генералом Григоренко, Здесь он познакомился с опальным генералом Петром Григоренко.
Генерал Григоренко был, в общем-то, обычным украинским националистом. Это совершенно естественно – кроме закошмаренных русских, националистами были абсолютно все представители абсолютно всех народов СССР, а уж украинцы в принципе находились на особом положении. Так что до определённого момента Григоренко делал образцовую советскую карьеру. Почему он вдруг расчехлился? Тут возможны две версии: то ли он вообразил себя великим (или захотел им стать), то ли его выбрали для своих целей гебисты. Впрочем, почему «то ли»? Вероятнее всего, человека сочли годным для определённой миссии и поставили на лыжи.
Идея Григоренко была проста: нужен интернационал, сплотка всех нерусских против русских. Последних он именовал «советской властью», чтобы побольнее русских оскорбить и чтобы их же обманывать. Впрочем, время от времени он высказывался абсолютно конкретно:
Григоренко начал свою деятельность с «борьбы против антисемитизма» (это смешно само по себе), а потом взял себе беспроигрышную тему – защиту прав крымских татар. Что такое крымские татары и чего от них можно ждать, теперь, кажется, понимают все (кроме отмороженных гнид-многонациональщиков). Но тогда это был просто отличный ход: татары казались особо пострадавшими от соввласти, и сама соввласть это фактически признавала (догадайтесь почему). Григоренко поставил перед ними простую и понятную задачу: способствовал организации национального движения крымских татар, стал неформальным лидером их движения за возвращение в Крым. Оно увенчалось успехом – можно сказать, предопределённым заранее. Но мы не будем углубляться в эту тему, а то ещё чего-нибудь наговорим, ага-ага.
Гебисты Григоренко по-своему оберегали. Разумеется, он сидел в психушках – тут ничего не поделаешь, работа такая. Однако условия труда ему обеспечивали. В той же страшной ленинградской психушке ему не давали таблеток и не ставили уколов – то есть не пытали и с ума не сводили. В дальнейшем условия стали хуже: надо было поддерживать легенду. В конце концов Григоренко отпустили на Запад (мечта любого советского человека). Как написано в одной статье —
Это просто праздник какой-то – мучимого властью Григоренко выпускают за границу (!) к живущему там сыну (!!) и уже после этого «лишают гражданства» (!!!). Для сравнения – другие люди жизнь клали на то, чтобы только выехать (или бежать) из ненавистного СССР. Генералу это всё преподнесли на блюдечке. С чего бы? И опять же – sapienti sat.
Я так подробно пишу о Григоренко, поскольку думаю, что именно общение с ним и его кругом оказалось для Буковского крайне важным. По сути, именно Григоренко помог ему ответить на вопрос «кто виноват?»
Ну то есть. Советскую власть он, конечно, ненавидел – и совершенно правильно. Но вот откуда она взялась и почему существует – не понимал. Григоренко и прочие националы ему это объяснили. Советская власть – это русские, русский народ. Он сам на себя повесил эту страшную гадину. И хотя он от неё же и страдает, всё-таки вина на нём. А не на других народах, которые – жертвы (хотя роль этих жертв в революционных событиях может не замечать только слепой).
В сети Буковского часто называют русофобом и приписывают ему соответствующее происхождение (как правило, еврейское). Очень я в этом сомневаюсь. В конце концов, схожих взглядов придерживалась Валерия Новодворская, которая всегда вписывалась за кого угодно против русских. То, что эти другие её и за человека-то не считали, она отчасти понимала, но считала, что надо терпеть, потому что «они же от нас так пострадали». Буковского же завораживала готовность нацменов добиваться своих целей и умение это делать. На разобщённых и терпеливых русских он крайне досадовал – и, разумеется, объяснял русскую покорность свойствами русской души… К этому мы, впрочем, ещё вернёмся. Как и к поразительной, космической слепоте русских диссидентов, которые своими глазами видели, что все нацмены – отмороженные националисты и хотят своего национального государства, и только русские ни о чём таком подумать не смеют.
[1] Мне всегда было непонятно, почему наши диссиденты тратили жизни на перепечатку или фотографирование книг, но даже не пытались сделать простейший на уровне XVII века, печатный станок «гутенберговского» уровня или гектограф.
Сейчас Буковского часто представляют как некоего «лидера правозащиты». Лидером он не был. Во-первых, трудно быть лидером между отсидками. Во-вторых, правозащитное движение – которое было наполовину движением нерусских национальных меньшинств – ни в каких лидерах не нуждалось, особенно со стороны. У них у всех была прекрасная организация и свои авторитеты (у тех же татар – знаменитый Мустафа Джемилев, например). Немцами прямо руководили извне, про евреев-отказников и говорить нечего. Буковский вписывался во все эти нацдвижения исключительно как спикер.
Разумеется, сотрудничеством с антирусским нацдвижем он не ограничивался. Он был, например, одним из организаторов «митинга гласности» в защиту Синявского и Даниэля. За это его снова посадили в психушку – конкретно в Институт Сербского, где он провёл восемь месяцев. Освободили его из-за начавшейся на Западе кампании в его поддержку.
В декабря 1967 года Буковского арестовали снова – на этот раз за организацию демонстрации протеста против ареста Юрия Галанскова и Александра Гинзбурга. На этот раз с психиатрической темой возиться не стали, а дали три года лагерей по статье «активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок». Сейчас в РФ можно схлопотать подобный срок и за меньшее.
На свободе – он вышел в январе семидесятого – он пробыл недолго. Работал литературным секретарём (в т.ч. у писателя Максимова — будущего эмигранта и главного редактора журнала «Континент»). Основным же занятием его стало разоблачение советской карательной психиатрии – уж эту-то тему он знал лично.
Как ни странно это выглядит с нашей нынешней точки зрения, КГБ с ним цацкалось. Его вызывали на «беседы», за ним велась демонстративная слежка. Но при этом он спокойно собирал и готовил документы для передачи на Запад. И, что характерно, передал – 150 страниц текста с доказательствами того, что психиатрия в СССР используется для расправ над инакомыслящими. Особенно убойными оказались копии судебно-психиатрических экспертиз шести известных инакомыслящих, признанных в СССР невменяемыми (а именно — П.Григоренко, И.Яхимовича, Н.Горбаневской, В.Файнберга, В.Борисова и В.Кузнецова [1]). Западные эксперты (конкретно – британские) смогли изучить копии диагнозов и сам процесс диагностики. И публично заявили, что диагнозы выставлены исключительно по политическим мотивам.
Сейчас всё это читать можно только с кривой усмешкой. Но – да, тогда подобное считалось ужасным компроматом. Сейчас можно слать на Запад тоннами какие-нибудь судебные экспертизы по 282-й статье, совершенно бредовые. Ну и что? Там это никого не интересует. Но тогда политическая обстановка была другая. Тема преследований за политику для СССР была болезненной. Или хотя бы изображалась таковой.
Ещё одна причина возможной усмешки – непонимание масштабов советской карательной психиатрии. По психушкам распихали около 15 – 20 тысяч человек, виновных в нелояльности советской власти. Это как минимум. А вообще-то в 1988-1989 годах по требованию западных психиатров как одному из условий принятия советских психиатров во Всемирную психиатрическую ассоциацию около двух миллионов человек было снято c психиатрического учёта. Спрашивается – а как они туда попали и зачем? Вот то-то.
Но вернёмся к теме. В марте 1971 года Буковского снова арестовали. При этом арест был заранее РАЗРЕКЛАМИРОВАН. А именно – перед ним в «Правде» (!) поместили статью о Буковском, где он был назван «хулиганом, занимающимся антисоветской деятельностью».
Факт, если вдуматься, НЕВЕРОЯТНЫЙ. «Правда» была газетой, выпускаемой тиражами в десятки миллионов экземпляров. То есть о существовании и антисоветской деятельности некоего Владимира Константиновича Буковского узнал весь СССР.
Именно после этого Буковский и стал ГЛАВНЫМ ДИССИДЕНТОМ СТРАНЫ. Потому что про него написали в «Правде». А кличка «хулиган» к нему приклеилась намертво. Напоминаем, что в СССР это слово имело и дополнительные значения – от очень-очень плохого до хорошего; Буковский, видимо, был хулиганом в хорошем смысле.
Тут возникает вопрос: что, советские власти не понимали, что они делают малоизвестному диссиденту бешеную рекламу? На этот вопрос я предлагаю читателю ответить самостоятельно. Как и на вопрос, кто пустил в народ частушку «обменяли хулигана на Луиса Корвалана» — впрочем, об этом позже, когда пойдёт речь о знаменитом обмене.
Процесс над Буковским состоялся 5 января 1972 года в Московском городском суде. За «антисоветскую агитацию и пропаганду» его приговорили к семи годам заключения (два года лагерей и пять лет ссылки). Это был максимальный срок наказания, какой можно было дать по статье 70.1 УК РСФСР.
Сейчас какой-нибудь сотрудник центра «Э» только посмеялся бы – дети, чисто дети, не могли упрятать вредного человечка лет на пять-шесть по какому-нибудь левому обвинению! Как того же Сашу Белова, которому впаяли 7,5 лет колонии [2]. Но смеяться не нужно. Надо было бы – Буковский просто не дожил бы до суда. Значит, было не надо.
Предупреждая вопросы: я не хочу сказать, что Владимир Константинович сотрудничал с гебистами и всё такое. Но вот то, что он был РАЗЫГРЫВАЕМОЙ фигурой, в том числе на международном уровне и с обеих сторон – это несомненно.
Срок он отбывал во Владимирской тюрьме, затем в в колонии Пермь-36. Там написал предисловие к брошюре психиатра Семёна Глузмана [3] «Пособие по психиатрии для инакомыслящих». Что-то ещё писал. Участвовал в разного рода акциях протеста против произвола тюремной администрации, начавшихся в колонии в мае 1974 года. В том же мае, только в конце, его отправили обратно во Владимирскую тюрьму, «где построже».
Заграница всерьёз подключилась в 1975 году, когда в Лондоне был создан комитет «В защиту Буковского». Подключилась и «Международная амнистия». Тут игра пошла уже всерьёз. Освобождение Буковского стало на Западе постоянной темой. В его защиту выступили статусные деятели культуры – например, литераторы, от Артура Миллера до Набокова. Ценность Буковского росла. Дело пошло на принцип.
Между тем, у СССР тоже были принципиальные темы того же свойства. Не нужно забывать, что политзаключённые были не только в СССР. По всему миру по тюрьмам сидели немало левых террористов, коммунистических агитаторов, всякого рода борцов на дело рабочего класса. Разумеется, политический и моральный вес этих людей был разный – как и у советских инакомыслящих, разумеется. Но были и настоящие жемчужины. Например, Анжела Дэвис, которую одно время дружно обожал весь советский народ. Или лидер чилийской компарии Луис Корвалан, умученный генералом Пиночетом. Кстати, без иронии – и в самом деле умученный, и в этом смысле заслуживающий сочувствия (если не думать о том, какой кошмар устроили бы в Чили коммунисты, получи они власть).
Кому именно пришла в голову мысль обменять хулигана на Луиса Корвалана? Очевидно, гебистам. Во-первых, потому, что для них сама эта мысль была вполне естественна: обмен засвеченными шпионами – традиционная практика спецслужб. Во-вторых, сам процесс такого обмена не мог не обойтись без тех же спецслужб – что поднимало их значение. Андропову эта идея не могла не понравиться. Брежнев мог бы воспротивиться, но он был лично заинтересован в успехе: товарищ Корвалан ему по-человечески нравился и он хотел его спасти.
Вопросы утрясали очень долго. Например, советская сторона упорно не желала называть обмен обменом, а настаивала на формулировке «одновременное освобождение». Зачем, почему? Хрен его знает. Наверное, видели в «обмене» что-то обидное для себя. Другая сторона тоже кобенилась, выдвигала всякие условия и т.п.
Сам Буковский ничего об этом не знал. Больше знала его мама, Нина Ивановна. Которая к тому времени занималась только делами сына.
Если уж на то пошло: если кто в этой истории заслуживает однозначного сочувствия и восхищения, так это именно Нина Ивановна. Которая сына любила и за него боялась, но которая никогда не склоняла его к сдаче. Я знаю немало случаев, когда семья какого-то борца с режимом или отрекалась от него, или начинала на него давить («ты что, дурак, они тебя убьют, сиди дома, сиди тихо»). Но вот мама Буковского была полностью на стороне сына, разделяла его убеждения и делала для него всё, что могла – без каких-либо условий.
Впрочем, это лирика. Машина договорённостей в конце концов перемолола все трудности. Что ознаменовалось… новой рекламной статьёй о Буковском.
27 октября 1976 года в «Литературной газете» было опубликовано большое интервью заместителя министра юстиции СССР Александра Яковлевича Сухарева. В которой товарищ на голубом глазу утверждал, что Буковский был связан с Народно-Трудовым Союзом (НТС, русской национальной организацией за рубежом, традиционным жупелом советских товарищей), что он брал у НТС деньги, подстрекал к антисоветским выступлениям и чуть ли не самому Гитлеру сапоги целовал. Всё это было полнейшей чушью – хотя бы потому, что даже на суде его в ни в чём подобном не обвиняли. Сам Буковский потом удивлялся: «В наше время, когда почти все слушают западное радио, когда меня даже конвойные на этапе узнавали, — что может дать такая глупость?»
Разумеется, никакой «глупости» тут не было. В преддверии обмена советская власть хотела привлечь внимание к фигуре Буковского – изрядно подзабытой за шесть лет. Обвинения, хотя и вздорные, были нужны для того, чтобы подогреть интерес. Одно дело какая-то правозащита (да ещё и связи с малосимпатичными крымскими татарами), другое – шпионский детектив с «фашистской власовско-антисоветской организацией» (НТС в СССР позиционировали именно так), деньги, призывы к восстанию… Это было что-то волнующее, прямо как из фильма «Мёртвый сезон».
18 декабря 1976 года Буковского обменяли на лидера Коммунистической партии Чили Луиса Корвалана.
[1] Я встречал утверждения, что в этот список входила и Новодворская. Однако в «Хронике текущих событий» таких данных нет. «Хронике» я доверяю больше.
[2] Потом его, впрочем, сократили до трёх лет. А могли и не сокращать.
[3] Сейчас Семён Фишелевич — исполнительный секретарь Ассоциации психиатров Украины.
О том, как происходил знаменитый обмен, лучше всего послушать «альфовца» Алексея Филатова, который раскрывает тему во всех подробностях. Если коротко: это было очень сложное мероприятие, в котором все стороны не доверяли друг другу ни на копейку. Хуже того – они и себе-то не доверяли.
Сами обмениваемые до последнего момента не понимали, что происходит. Корвалан, например, всерьёз думал, что его могут выбросить из самолёта в океан (а что, могли). Буковский опасался какой-то гебешной провокации. Особенно интересен момент, когда он, услышав английскую речь, решил, что его отправили в Америку, куда он не хотел… Но в целом всё прошло удачно. США, Чили и СССР записали себе по плюсику.
Обмен был маленькой сенсацией – хотя по советскому телевидению его не показали. Однако частушку «обменяли хулигана на Луиса Корвалана, где б найти такую б…ь, чтоб на Брежнева сменять» — сочинение поэта-диссидента Вадима Делоне — быстро выучила вся страна.
Кстати. До эпохи электронных сетей существовали два способа довести информацию до масс – официальные СМИ и «сарафанное радио». КГБ отлично владело этим нехитрым инструментом. Я не хочу сказать, что все антисоветские анекдоты сочинялись и распространялись гебистами. Ну не все, конечно. Но вот в данном конкретном случае – очень похоже, что стишок не сам собой распространился. Вполне возможно, ключевым тут было слово «Брежнев», которого гебисты недолюбливали и регулярно устраивали ему мелкие и крупные пакости… Впрочем, не будем развивать тему – а то слишком далеко зайдём.
Зачем и почему его раскручивали? Вероятно, существовал какой-то план его дальнейшего использования. Не исключено, что это было как-то связано с вопросами лидерства в эмигрантских кругах (такое мнение я слышал: уж очень было видно, что Буковского буквально за волосы тащили на уровень Солженицына и Сахарова). Сейчас, впрочем, все эти хитропланы канули в Лету, и вряд ли мы что-нибудь узнаем.
Однако же. На Западе Буковский стал действовать умнее, чем многие его сотоварищи по (не)счастью. Он примерно понимал, что его ждёт. А именно – известность на пару месяцев, встречи с известными людьми (полезные не ему, а известным людям), дальше – мучительный поиск места в тесноватой и голодноватой эмигрантской тусовке.
Поэтому после тех самых двух месяцев славы – во время которых он, в частности, встречался с американским президентом Картером – он принял ряд важных решений. Во-первых, поселиться в Англии, в Кембридже. Во-вторых, пойти учиться. Да, учиться – он окончил Кембридж по специальности «нейрофизиология».
Почему и зачем он это сделал, Буковский рассказал сам – в статье с характерным названием «Почему русские ссорятся». Он имел в виду, разумеется, эмигрантов. И, конечно, не русских – в «русской эмиграции» доминировали евреи (что естественно: евреи, и только они одни, имели право на выезд), нацмены (начиная от грузин до любимых Буковским крымских татар, но не русские), ну и западным организациям разного рода. Однако на смысл текста это не влияет. Буковский абсолютно правильно – хотя и без оглашения действительных причин – описывает равнодушие Запада к мучениям русских, их готовность договариваться с СССР по любым значимым вопросам и т.п. Но нас сейчас интересует не эти общие места. А вот это необщее место:
Никогда не забуду, как моему другу, корреспонденту Ассошиэйтед Пресс в Москве Дженсену его вашингтонское начальство запретило писать какие-либо статьи после нашего с ним интервью в 1970 году. […] Не забуду я и 1971 год, когда Всемирный конгресс психиатров в Мехико, под прямым нажимом политиков, отказался обсуждать нашу документацию. Начиналась эра детанта. (Впрочем, фактически она началась, по-моему, прямо с 1917 года.) Понадобились чрезвычайные усилия честных людей на Западе и на Востоке, чтобы наш голос, наконец, услышали. Затем принудительная эмиграция сотен правозащитников — и сразу же масса статей об их неспособности устроиться и жить в свободном мире. Дескать, что там за них в СССР переживать: несвобода — их естественное состояние. […]
В Германии я, оказывается, агент КГБ, во Франции — агент ЦРУ. Все это чуть-чуть стихло вокруг меня, как только стало известно, что иду учиться. С глаз долой — из сердца вон.
Последние строчки – на фоне всего прочего текста – всё и объясняют. Никаким нейрофизиологом он не стал, да и не стремился. Он стремился отстроиться от уготованной ему роли и иметь несколько больше свободы, чем ему готовы были выписать.
Зададимся теперь неприличным вопросом: а на что жил этот великовозрастный студент? «А как многие». Писал книги (неплохие), читал лекции. Собственно говоря, чтение лекций – это такой легальный способ получать вспомоществование от западных институций. Сейчас многие российские диссиденты стяжают хлеб насущный тем же способом – я слышал это про Гарри Каспарова, например. Это не такой уж плохой заработок, особенно если перед тобой открыты двери уважаемых учреждений, а у тебя самого есть репутация неглупого человека с интересным жизненным опытом. Золотых гор так не заработаешь, но и с голоду не помрёшь.
При этом политическую деятельность он не прекращал, даже наоборот. Например, он был одним из организаторов и идеологов кампании бойкота московской Олимпиады-80. Точка приложения сил была выбрана идеально. СССР был, как говорили западные аналитики, «one-dimensional superpower», «одномерная сверхдержава». То есть – держава великая только в области вооружений, во всех остальных отношениях, от уровня жизни до уровня технического развития это была дикая страна. То же самое фиксировалось в хлёстком, как пощёчина, определении — «Верхняя Вольта с ракетами». Советские сами прекрасно понимали это и были с этим согласны. Поэтому они очень ценили любую нишу, в которой СССР хоть что-нибудь мог. Спорт относился именно к этой сфере – ничтожный в области технологий государство могло затыкать дыры людьми, из которых делали цирковых лошадей, от спорта до балета. В этих сферах Советский Союз и в самом деле мог конкурировать с Западом. Криво, косо – но мог. Соответственно, Олимпиаде-80 придавали прямо-таки космическое значение.
Буковский всё это понимал лучше других. Поэтому написал открытое письмо в газету The Daily Telegraph «Как Россия нарушает правила игры», а в The Wall Street Journal — под заголовком «Хотят ли атлеты, чтобы КГБ выиграло Олимпиаду?» К кампании присоединился Сахаров, потом на Западе поняли, что идея-то хорошая, и подключили тяжёлую артиллерию, в том числе дипломатическую.
Бойкот оказался сверхэффективным. На Олимпиаду не приехали спортсмены из более 50 стран, в том числе все западные. Советские спортсмены соревновались сами с собой и с «соцлагерем». Бойкот просто раздавил все надежды советских на «международное признание в области спорта».
В восемьдесят третьем году Буковский учредил «Интернационал Сопротивления» («Resistance International»), международной антикоммунистической организации, объединяющей диссидентов из разных стран. Вопреки общей «проанглийской» ориентации Буковского, в это мероприятие вложились американцы. Американским фондом «Интернационала Сопротивления» руководили американский замминистра обороны Ричард Перл, постпред США в ООН Джин Киркпатрик и другие товарищи. Что и неудивительно: наступала решающая стадия противостояния, президент США Рейган уже произнёс речь о кризисе тоталитаризма, а незадолго после создания ИС – историческое выступление об Империи Зла… Финансировал всё это Конгресс (в 1983 году он выделил на борьбу 6 миллионов долларов) и частные фонды. Потом был создан Американский фонд международного сопротивления, который занялся систематическим сбором средств.
Организация была создана, однако, не в Вашингтоне, а в Париже. 16 мая 1983 года в трёхкомнатную квартиру на Елисейских полях (неплохое местечко!) Президентом организации стал сам Буковский. Как нетрудно догадаться, председательский пост отошёл еврею (Эдуарду Кузнецову, участнику «самолётного дела»), а секретарём – армянин Арман Малумян. Это был точный расчёт – представители двух международных наций обеспечивали организации поддержку могущественных диаспор. Но вообще там было всякой твари по паре: в неё входил кубинский диссидент Армандо Вальядарес, сионист Эдуард Кузнецов, активист польской «Солидарности» Метковский, американский писатель Сол Беллоу (Соломон Белоус) и так далее. А в комитет поддержки ИС вошли французские философы Раймон Арон и Андре Глюксманн, политолог Ален Безансон, бывший председатель Европарламента Симона Вейль, депутат британского парламента от консервативной партии Уинстон Черчилль-младший (внук сэра Уинстона Черчилля), лорд-консерватор Николас Бетелл, историк Роберт Конквест, западногерманская публицистка Корнелия Герстенмайер, охотник за нацистами Симон Визенталь, драматург Эжен Ионеско, югославский политик Милован Джилас, музыкант и общественный деятель Мстислав Ростропович — всего около 100 человек.
Основным направлением деятельности ИС была пропаганда в точках вооружённых конфликтов с участием советской стороны. ИС вела пропаганду в Никарагуа, Польше, Афганистане. Особенно эффективной – и наиболее сомнительной с точки зрения морали – была афганская миссия, направленная на советских солдат в Афгане. Как говорил сам Буковский:
В Афганистане, например, мы организовали «Радио Свободный Кабул». Это были 25 портативных трансляторов, которые создавали сетку по всей стране. Во-первых, они помогали афганцам просто коммуникации держать между своими группами, но, кроме того, это была и радиовещательная система, они могли вещать на своих языках. У моджахедов не было собственных централизованых средств коммуникации, поэтому кассеты с голосами лидеров сопротивления мы им высылали из Пешавара.
Буковский говорил, что ИС вывозил из Афгана советских дезертиров и перебежчиков. По его же словам, вывезли 16 человек. Однако ИС призывал советских солдат сдаваться моджахедам [1].. Чаще всего это приводило к тем же последствиям, что и сдача чеченцам во время чеченских войн. Причём советская пропаганда даже говорить на эту тему не могла – потому что изо всех сил делала вид, что в Кабуле всё спокойно, а потока гробов с изуродованным русским мясом нет как нет. Впрочем, кого волновали русские жизни? А ля гер ком а ля гер.
Американцы прикрыли «Интернационал» в 1988 году, когда уже было понятно, что с СССР всё кончено.
В апреле 1991 года Буковский получил приглашение председателя Верховного Совета РСФСР Бориса Ельцина и приехал в Москву, где не был очень давно. С Ельциным он встретился. О чём они там говорили – неизвестно. Кажется, Ельцин Буковскому не понравился. Но он не отказался от сотрудничества. Более того, впоследствии он поддерживал наиболее одиозные деяния Ельцина, включая расстрел парламента.
По некоторым сведениям, во время первых ельцинских президентских выоров существовал план сделать Буковского кандидатом в вице-президенты. Вроде бы эту идею протаскивали Бурбулис и Полторанин. Фишка была в том, чтобы давить на Ельцина со стороны уважаемого на международном уровне человека – то есть работал бы при нём «совестью». Не срослось. Ельцин очень хорошо понимал, ЧТО ему нужно делать, и «совесть» (любая) при ТАКИХ задачах была ему категорически противопоказана.
В конце августа 1991 года, сразу после провала путча, Буковский прилетел в Москву. Был митинг на Маяковке, он выступил там и сказал, что рано радоваться – «дракону переломали хребет, но он ещё жив». И поставил вопрос о том, чтобы открыть все архивы и опубликовать всю информацию о преступлениях коммунистов.
В 1991 Буковский снова приехал в Москву и встретился с председателем КГБ Вадимом Бакатиным, который – по его словам — передал ему более 3000 листов секретных документов из архивов ЦК КПСС. А в 1992 году Буковский стал экспертом Конституционного Суда РФ на процессе по «делу КПСС» со стороны Президента РФ. Процесс так и не состоялся, но Буковский, пользуясь своими правами, сумел сосканировать множество документов, которые в РФ до сих пор считаются секретными.
Дальше начались сложности. В конце 1992 года Буковский сделал заявление о своем отказе от российского гражданства в знак протеста против политики президента Ельцина. Особенно ему не понравилась ельцинская конституция. Что не помешало ему всячески агитировать за пресловутое «Да-да-нет-да», а потом одобрить расстрел Белого Дома и массовые убийства, совершённые по приказу Ельцина. По его словам,
В мае-июне 1996 года Буковский вошёл в состав Инициативной группы Движения «Нет! (За третьего кандидата)», призвавшего голосовать «против всех во втором туре президентских выборов. То есть – против Ельцина и Зюганова. В отличие от некоторых других действий Буковского, это была морально безупречная позиция. Вот только про движение «Нет!» тогда никто не знал. И, разумеется, никто его не поддерживал.
Понимал ли Буковский то, что Ельцин был изделием КГБ, как и вся «перестройка»? Что миллионные митинги за Ельцина (как и за Гамсахурдию в Тбилиси и за всех прочих таких лидеров) собирались лубянскими и управлялись гебнёй? Думаю, понимал. Однако рассудил так: упускать шанс нельзя, а вдруг у гебистов что-то сорвётся?
Эти надежды кончились после воцарения Путина.
В 2004 году вместе с Борисом Немцовым, Гарри Каспаровым и прочими либералами стал одним из соучредителей «Комитета-2008». 28 мая 2007 он был выдвинут кандидатом в президенты РФ на выборах 2008 года и в тот же день заявил о своем согласии баллотироваться. А 15 октября он прилетел в Москву. Где предложил всем оппозиционным кандидатам заключить пакт – чтобы каждый поклялся, что в случае победы на выборах он освободит всех политзаключённых, откроет архивы и т.п. Кажется, предложение не прошло…
Дальше были какие-то попытки договориться с Касьяновым, Немцовым и Явлинским. 4 декабря 2007 эти трое подписали совместное заявление, в котором говорилось, что «любой из нас, кто будет избран следующим президентом РФ, распустит ГД пятого созыва и в кратчайшие сроки назначит новые выборы, которые будут проведены в соответствии со стандартами многопартийной демократии, с обеспечением свободы слова, прозрачности всех процедур и равных возможностей для всех участников».
Чем всё это кончилось? Ничем, естественно. Центральная избирательная комиссия РФ отказалась зарегистрировать его в качестве кандидата в президенты. Официальным основанием стало то , что последние 10 лет Буковский не проживал постоянно на территории Российской Федерации. Буковский обратился в Верховный суд. Тот признал решение ЦИК законным. Оно и было законным – ст. 81 п. 2. Извините.
По ходу дела Буковский успел поучаствовать в защите чеченских интересов.
Обычная ориентация Буковского на сплочённых антирусских нацменов дала о себе знать и здесь. Он вписался за «Ичкерию» — может быть, не так рьяно, как прочие наши либералы, но вполне недвусмысленно.
Вот что он говорил по этому поводу:
Я не вижу принципиальной разницы между первой чеченской войной и второй. Хотя отношение мира и российского общественного мнения оказалось совершенно разным. Если в первую войну российское общественное мнение чуть ли не на 70 процентов осуждало эту войну, а западное наоборот относилось довольно равнодушно, если даже не с некоторой, во всяком случае финансовой поддержкой российского правительства, то в эту войну все ровно наоборот. Российское общественное мнение, в основном, если и не поддерживает эту войну, то относится к ней равнодушно, а западное резко осуждает. Я не очень понимаю, почему такая разница. Есть причины на Западе. Запад сам попал в неприятное положение, после того, как вел себя очень неадекватно в сербском кризисе, и у них не остается иного выхода кроме как осуждать. Но российское отношение мне непонятно. Многие объясняют это взрывами в Москве, произошедшими за сколько-то времени до военных действий в Чечне, а ведь мы до сих пор не знаем, кто их произвел. Есть другая точка зрения — что чеченцы вторглись в Дагестан. Это никто не может поддерживать, но опять же непонятно. Почему Россия является судьей всех этих дел? Очень неприятно, когда люди смотрят на вещи в терминах черного и белого. Кетамия никогда не была полезна. Давайте посмотрим на вещи объективнее и спокойнее: чеченцы — не ангелы, не надо думать, что они в белых доспехах сияющие ангелы доброты и борющиеся за свое дело люди. Это — сложная нация, с очень сложной судьбой. Но адекватно ли на все это отвечать массовыми бомбежками городов, где живет гражданское население, а не бандиты, и где, между прочим, 30 процентов не чеченцев, если не больше. Разве оправданно обстреливать из установки «Град» жилые города. Она, как мы знаем, бьет по кварталам, а не по бандитам.
Напоминаю – эти речи произносил человек, который всю свою жизнь делил мир на чёрное и белое, на советскую и антисоветскую сторону. С чеченцами он сидел, и, видимо, натерпелся. И тут тоже сработал тот же самый рефлекс: «против Москвы, против русских – значит, союзники».
Очень насыщенным для него был 2008 год. Летом Буковский вместе с Еленой Боннэр обратились к кандидатам на пост президента США – Обаме и Маккейну – с просьбой выгнать Россию из G8. В августе – страстно вписался за Грузию (которую и раньше поддерживал). Зимой – вместе Немцовым, Яшиным и Каспаровым создал ОДД[2] «Солидарность». Идеология этой организации описывается и полностью исчерпывается словами:
В составе «Солидарности» будут разные политические силы — от социал-демократов до либеральных демократов, но не будет левых радикалов. Точно не будет нацболов, радикальных националистов, скинхедов, фашиствующих и даже умеренных националистов.
В марте 2010 года Буковский подписал обращение российской оппозиции, известное как «Путин должен уйти». Путин услышал: через четыре года Буковскому было сказано, что гражданином России он не является и все его российские паспорта недействительны.
С тех пор Буковский в Россию не приезжал. В интервью возлагал все надежды на то, что путинский режим как-то сам собою рухнет, а Россия распадётся.
В последние годы он посвятил себя поддержке Украины. Тут уж никаких вздохов по поводу обстрела «Градом» «жилых городов». Об этом Буковский и не вспоминал. Зато радовался дерусификации Украины и давал хорошие (действительно хорошие) советы, как её провести эффективнее. Он рвал жилы за Украину, делал для неё всё возможное. Давал советы Порошенко на тему того, как воевать. И он же – совершенно справедливо – называл Путина отцом украинской нации, поскольку именно усилия Путина привели к её возникновению.
Вообще Буковский всегда был очень умным человеком. В большинстве случаев понимал, с чем имеет дело. Он совершенно точно предсказал, что Путин ликвидирует все ельцинские вольности. Он ещё более точно описал социал-демократическую – то есть розово-коммунистическую – сущность Евросоюза, который будет эволюционировать в сторону СССР-лайт. Он был многолетним членом британских политических организаций, выступавших за уход Британии из Евросоюза. И он дожил до Брексита, по поводу которого высказался так:
Я неоднократно за последние 15 лет выступал за выход Великобритании из Европейского союза. Конечно же, я рад результату референдума, на котором почти 52% граждан проголосовали за расставание с ЕС. Почему рад? Потому что Евросоюз – огромная и безумно дорогая бюрократическая структура, напоминающая Советский Союз. Система, враждебная для людей. И люди в конечном итоге это поняли и проголосовали.
Евросоюз, этот монстр, лишал граждан Великобритании массы прав, пытался сделать из нас провинцию. ЕС управляется декретами, а не демократическими принципами, и давно превратился в совершенно бессмысленную социалистическую структуру, стоящую безумных денег. По самым скромным подсчетам, членство в Евросоюзе стоит Великобритании 60 миллиардов фунтов стерлингов в год! При этом Брюссель постоянно указывает Великобритании, как жить, что делать, какие законы принимать, пытается демонтировать английскую систему правосудия.
Что сказать в итоге?
Буковский был яростным борцом с советской властью, а также с постсоветской. И то и другое – отвратительные явления, борьба с ними оправдана и моральна. Можно восхищаться Буковским, как и любым другим смелым борцом с жестокими и несправедливыми властями.
Буковский был другом многих народов: татарского, еврейского, афганского, американского, украинского. Он сделал этим народам немало добра. Эти народы должны ценить Буковского и его вклад в их успехи, в их национальное возрождение. Буковский признавал за ними права и интересы, горячо сочувствовал их делу, считал их жертвами коммунизма. Им есть за что быть ему благодарными.
Что касается того, как может относиться к Буковскому добрый русский человек… Пожалуй, процитирую литератора Дмитрия Ольшанского:
Они же знают такое количество вовсе не чуждых им борцов — Жаботинский, Менахем Бегин, Голда Меир — и неужели не чувствуют, что и в Буковском, и в таких же, как он, — чего-то фатально не хватает?
И ровно то, чего не хватает — и делает «шанс» безальтернативно упущенным.
Но с этой публикой говорить бессмысленно.
Зайдем с другой стороны.
Во второй половине двадцатого века по всей Восточной Европе от Будапешта до Львова и даже Еревана и Тбилиси — существовали борцы с Советской властью.
Нравятся они нам или нет — не имеет значения.
Но важно вот что.
У всех этих борцов в сознании был образ зла — коммунизм.
Но был и образ добра.
И это всегда была национальная судьба, национальное будущее.
Прибалтийский, польский, грузинский, армянский дом — взамен казенного советского барака.
А что же Буковский и Ко?
С образом зла все понятно и традиционно.
А как насчет добра?
Так вот на том самом месте, где у всех антикоммунистических диссидентов десятков стран и республик была национальная судьба — у московских была… пустота.
Дырка.
«Мировое сообщество».
Единое человечье общежитие без Россий и без Латвий (заметим, что Латвия, в отличие от России, в общежитие не торопилась).
И там, где в воображении всех этих диссидентов советского блока должен был воскреснуть и состояться в новой-старой жизни их собственный польский, чешский или армянский крестьянин, военный, рыночный торговец, посетитель пивной с висячими усами в пене, интеллигент-почвенник, словом, тот или иной вечный национальный тип, — там у Буковского и Ко… пустота.
Казенный Иван Иванов из РСФСР, человек без свойств, человек без родины, без нации, без корней, без прошлого, без собственных интересов, которому предлагалось просто перейти из коммунистического КПСС в глобальное КПСС, подчиниться уже не брежневскому казенному бетону, а вашингтонскому.
И ничего больше.
И никакого вам своего дома, русские, вместо Советской власти.
Неудивительно, что фантомный «шанс» советских диссидентов оказался упущенным.
Неудивительно, что «другое» государство, как будто бы возникшее в 1991 году, само оказалось фантомным — и вместо него быстро восстановилась Советская власть-2.
Нельзя быть лицом и знаменем пустоты.
Нельзя быть борцом за глобальную абстракцию, за прямое подчинение людей «всему миру», даже без скромной мечты о собственном домике и огородике с забором вокруг.
Точнее, можно и так, но тогда не стоит вздыхать и обижаться, ведь такая картина мира уже есть, она называется «Советская власть», и в этом смысле она по-прежнему с нами.
Трагедия советских диссидентов состоит в том, что они — единственные в мире — сражались с Советской властью за Советскую власть.
Им казалось, что они проиграли.
К сожалению, они не проиграли.
К сожалению, они не проиграли.
